«Она стала политическим инструментом, информационным инструментом, источником вербальных атак и угроз. Но, кроме всего прочего, мы должны отдавать себе отчет, что, разговаривая о другой оптике изучения Второй мировой войны, мы сразу подпадаем по закон о фальсификации истории. Наверное, не самый удачный закон для демократического мира, или прямо скажем: совсем неудачный. История – это наука, которая не переписывается. Однако каждое поколение задает свои вопросы и требует своих ответов», - говорит она.
Подпишись на наш Viber: новости, юмор и развлечения!
ПодписатьсяПоэтому зацементировать историческое знание означает сделать из исторического знания религию. Но тогда в чем наука?
Автор книги пояснила: она была бы, может, лучшей исследовательницей истории Второй мировой войны, если бы не родилась во время, когда контекст Второй мировой войны и ее части – той, которая в российской историографии называется Великой отечественной, не был бы сформирован.
«Вокруг меня была репрессированная память, о которой ее носители не хотели говорить, или говорили обмолвками, намеками. Сложно подобрать хорошее слово, чтобы объяснить, как это звучало. Как звучала история войны в пересказах оккупированных людей. Старые люди смотрели телевизор, модную тогда в Советском союзе итальянскую эстраду и могли прокомментировать это так: «О, итальянцы. Они красивые были». Потом тихо-тихо называлось какое-то имя: какой-то женщины, какого-то ребенка, который уже взрослый», - рассказывает Стяжкина.
Как сообщал Знай.uа, Щерба объяснил, как Европа воспринимает национализм.
Также Знай.uа сообщал, почему Гуменюк решила написать книгу об оккупированном Крыме.
